Муса Бигиев о Йаджудже, а также Гоге и Магоге

В сентябре появился на свет татарский философ-богослов Муса Бигиев (1874—1949), один из лидеров прогрессивного движения (джадидизма) среди российских мусульман начала XX века. В следующем году республика может отпраздновать 150-летие выдающегося религиозного мыслителя. Подробнее об основных идеях и трудах Бигиева рассказывает кандидат философских наук, старший научный сотрудник отдела истории религий и общественной мысли им. Я.Г. Абдуллина Института истории им. Ш. Марджани Академии наук РТ Айдар Хайрутдинов.

Сегодня мы познакомимся с некоторыми идеями из малоизвестной у нас книги выдающегося татарского религиозного мыслителя Мусы Джаруллаха Бигиева (1875—1949). Книга называется «Коръән кәрим айәт кәримәләренең могъҗиз ифадәләренә күрә Йәҗүҗ» («Йаджудж согласно формулировкам священных аятов Драгоценного Корана») , она посвящена исследованию и раскрытию смысла коранического понятия Йаджудж-Маджудж. Работа была опубликована в 1933 г. в Берлине и относится к последнему этапу жизни ее автора — периоду эмиграции (с 1930 г.).

Будучи неординарным религиозным мыслителем, Бигиев поставил в центр внимания мусульман широкий спектр проблем, касающихся исламского поклонения и повседневного поведения, например, проблему поста и ночного намаза в высоких широтах , вопрос об аннулировании правовых аятов (насх) и замене их другими, нерешенные проблемы харама и халяля в пище, проблему опьяняющих веществ и многие другие.

На другом краю спектра рассмотренных Бигиевым проблем находятся, казалось бы, далекие от религиозной практики теологические вопросы, как, например, всеохватность божьей милости, т.н. «первородный грех» и виновность в этом женщины, истинный смысл хадиса о сотворении женщины из ребра, и т.д. Традиционное понимание этих и многих других вопросов веками формировало у мусульман искаженные мировоззренческие установки. Бигиева абсолютно не удовлетворяли убогие разъяснения и инфантильные комментарии мусульманских богословов прошлого. Поэтому он исследовал их самостоятельно, переосмыслил и донес до общественности остававшиеся неизвестными смыслы и значения.

Книга «Йаджудж...», ее содержание представляют собой пример упомянутого выше исследовательского настроя Бигиева. Он так и писал в ней, что главной целью написания и распространения этой книги является привлечение внимания мусульман к глубинным смыслам Корана и более активное привлечение изложенных в нем истин к формированию их мировоззрения.

Хотя тема книги привязывается к образам Йаджуджа-Маджуджа, в ней Бигиев затронул и другие важные проблемы: авторская этика и методика научного познания, которая позволила ему по-иному взглянуть на давно известные вещи; религиозные книги семитов, их содержание и имеющиеся в них данные о понятии Гог-Магог; понятие Йаджудж в Коране и исламской литературе; критика утверждений тафсиров о Йаджудже...

Интересны рассуждения Бигиева о том, допустимо ли ставить знак равенства между понятием Йаджудж с одной стороны у тюрков и с другой стороны у славян, как это обычно делалось в средневековых мусульманских трактатах.

В целом Бигиев создал уникальный образец глубокой новаторской междисциплинарной научной работы, выполненной на материале и критическом осмыслении источников трех мировых религий. Особенно интересен в этом смысле явный тюркофильский акцент этой работы, который вводит в мусульманскую интеллектуальную ойкумену идею о тюрках как об одних из родоначальников цивилизации.

Говоря о причинах обращения к теме Йаджуджа, Бигиев начинает с утверждения о том, что существующие мусульманские представления об Йаджудже-Маджудже целиком основаны на заимствованиях из доисламских источников. Он приводит много свидетельств того, что мусульманская трактовка этого понятия, а также истории о Зулькарнайне и ряде других моментов, восходит к содержанию Ветхого и Нового Заветов, в частности, к видениям Йуханны Лахути (Иоанна Богослова). Такие заимствования, считает Бигиев, являются результатом патологической склонности комментаторов Корана увлекаться переносом содержания доисламских религиозных источников в материал своих тафсиров и теологических трудов. В итоге он обоснованно клеймит подобную практику, называя ее невежеством, извращением Корана (тахриф) и даже преступлением.

Особенно жестко М. Бигиев критикует практику заимствования древними мусульманскими учеными данных из христианских географических карт, равно как и популяризацию ими подобных данных в мусульманской среде. Бигиев подчеркивает, что на упомянутых картах зéмли, находящиеся к северу от Палестины и являющиеся отчизной тюрков, обозначены как «Земли Гога-Магога». Этот вымысел перекочевал на географические карты и в труды мусульманских ученых, которые, вторя своим иудейским и христианским предшественникам, писали, что Гог-Магог являются двумя тюркскими народами.

Бигиев усматривал в этом пример того, как выдумки древних ставились мусульманскими учеными выше соответствующих аятов Корана. Он писал:

Сравнивая сообщения доисламских источников с тем, что изложено в Коране, Бигиев приходит к выводу, что данные Ветхого Завета и Корана о мифических существах, называемых соответственно Гог-Магог и Йаджудж-Маджудж, подразумевают совершенно разные вещи, что соответствующие аяты Корана не имеют какой-либо связи с библейскими историями. Ученый подчеркивает, что история не ведает о существовании когда-либо в прошлом народа или государства, носящего название Гог-Магог и что они существовали лишь в воображении и видениях иудеев. Таковы некоторые из мотивов, побудивших Бигиева обратиться к подробному исследованию понятия Йаджудж.