Фестиваль «НУР»: почему у сгенерированных нейросетями картин «нет души» и когда нас завоюет ИИ

Локации самого масштабного события в России в мире медиаискусства позволили казанцам не только увидеть красивые веселые картинки, но понять, пусть и на уровне мещанского ликбеза, что нейросети не такой уж лес дремучий вкупе с буреломом китайской грамоты.

Третий Международный фестиваль медиаискусства «НУР», прошедший в столице Татарстана с 8 по 10 сентября, высветил город в ином ракурсе: Спасская башня Кремля в виде огромного экрана; поющее супер-гнездо неведомого существа (уж не вымершего ли миллионы лет назад птеродактиля?) на Черном озере; «черепная коробка» – купол городского магистрата, распираемая мыслями в виде бурлящих в воздушном потоке наполненных гелием шариков…

Тысячи казанцев и гостей города сами смогли увидеть воочию эти и другие представленные в рамках фестиваля инсталляции. Какие-то из них одних заставили восхититься и охнуть или wow-кнут – в зависимости от возраста и среды обитания, других – непонимающе пожать плечами и проследовать дальше, пожалев потраченного времени и денег за билет (речь о необщедоступных локациях).

Гнездо на Черном озере в темное время суток оживало подсветкой и звуками природы. 

Фото: © Дмитрий Сивков

И это нормально, с учетом того, что те и другие стали свидетелями становления относительно молодого направления в искусстве. Новое всегда не сразу и не у всех находит, если находит вообще, принятие и понимание. И здесь, как и со всем, что выходит за рамки традиционной масскультуры, первого без второго не бывает. «НУР» же в этом плане показателен тем, что не просто собрал тусовку тех, кто в теме, но и за счет образовательной программы сделал попытку приобщить к ней самых разных людей. Даже тех, кто до этого реально был не в зуб ногой и, слыша слово «нейросети» на улице, даже в знойный летний полдень ежился и ускорял шаг.

Все это автор материала прочувствовал на себе, посетив ряд лекций в Национальной библиотеке РТ. К слову, на выступлении спикеров и дискуссиях зал был полон, это даже можно назвать переаншлагом, так как зрители занимали не только все кресла, но и набивались постоять – сколько позволяло место, за ними, а счастливчики из припозднившихся сидели в проходах.

Зрители так же были активными участниками дисскусий. Жаль только, что времени на вопросы оставалось мало. 

Фото: © Дмитрий Сивков

Показательной в познавательном смысле стала дискуссия «Искусственный интеллект в современном искусстве» с участием художника и нейродизайнера из Казани Льва Переулкова и московской нейрохудожницы Валерии Титовой.

Художники с приставкой «нейро» (надо полагать, успешные, раз их приглашают спикерами на международные фестивали) уверены в себе и к опыту Да Винчи и Ломоносова апеллируют скорее не из желания придать себе вес в глазах публики, а для обозначения ей определенных ориентиров. А еще они молоды. Не сказать, что это большой минус, просто на мэтров чисто визуально не тянут.

  Валерия Титова, нейрохудожница. Окончила факультет журналистики МГУ, прошла интенсив BBE по нейрогенеративной графике. При помощи нейросетей генерирует клипы и другие анимационные ролики, 2D-изображения и рассказывает о новостях в мире искусственного интеллекта и искусства.

Фото: © Дмитрий Сивков

Впрочем, это на взгляд «мещанина», как, пусть и с долей иронии, позиционировал себя ведущий дискуссии, гендиректор и куратор образовательной программы фестиваля Дидар Оразов. Хотя, думается, такая дилемма вряд ли смущала сознание большинства тех, кто находился в зале. Но были и другие –  как автор. Так что его взгляд и позиция, думается, близка немалому числу читателей, поэтому от этой печки он и будет танцевать.   

Показательным моментом мероприятия стало признание ее ведущего, что он изначально не планировал сам формулировать вопросы участникам дискуссии, а поручил это нейросети. Но сами вопросы без их подачи не спасут событие и не создадут атмосферу, и с этим, стоит отметить отдельно, блестяще и непринужденно справлялся Дидар Оразов. Все три дня его баритональный бас оживлял разговоры, которые порой грозили нырнуть в нейросетевые чащи, и выводили их на «мещанско-бытовой» уровень.

Дидар Оразов, гендиректор, куратор и ведущий образовательной программы фестиваля «НУР» из тех, кто в сложные моменты трет лоб, а не чешет затылок. 

Фото: © Дмитрий Сивков

Каково значение искусственного интеллекта в современном искусстве и как он влияет на творческий процесс художника? – так звучал первый и самый главный «нейровопрос».

Развернутые и толковые – без глубокомысленных «э-э-э-э-э» и «ну-у-у-у», ответы спикеров показали, как самую дремучую для чайника тему можно подать ясно и просто.

Валерия Титова говорила о следующем. Для нейрохудожника важно не только делать свои работы, но еще при этом рассказывать про них, про природу их появления людям. Это для того, чтобы они, смотря эти картины или видео, условно говоря, не сошли с ума из страха, что роботы придут и захватят все и вся и незамедлительно.

Одна из инсталляций фестиваля НУР имели редкую возможность попасть в закрытое для посещений здание городского магистрата на улице Баумана. Здесь под самым куполом размещалась инсталляция Newton, отражающая идею о мире, переполненном информацией. 

Фото: © Дмитрий Сивков

В вопросе роли нейросетей в современном искусстве важно понимать, что художники и технологии сосуществовали вместе испокон веков. Обычным людям, почему-то, кажется, что художники – это те люди, которые шаржи на Арбате ( казанцам следует читайть: «… на Баумана» –  прим. автора) рисуют карандашом. Но человек, занимающийся инженерией, архитектурой – это тоже художник. Если мы вспомним Леонардо Да Винчи – это инженерия, Ломоносов – человек-университет и при этом художник. Все вроде как в курсе, но, когда появляется новая технология, мы об этом моментально в панике забываем.

На самом деле существуют люди, которые занимаются сайнс-артом*: выставляются, продают свои работы… И тут появляются нейросети и все: «Вау, как все это повлияет на современное искусство?!» Да так же, как и все остальное: компьютеры, интернет и прочее. В такие моменты не стоит переносится в будущее и прогнозировать то, что на самом деле человеку не под силу.

*«Сайнс-арт» (от англ. science-art «наука-искусство») — синтез науки и искусства, возникший во-второй половине XX века.

  В городском магистрате вы увидите проект знаменитой международной мультимедиа

продакшн-студии Sila Sveta. Купол символизирует поле знаний, которое выбрасывает шар с текстовым предложением, как в Бинго, и каждый зритель может трактовать послание по-своему.

Фото: © Дмитрий Сивков

Мы должны обращаться в прошлое. Тот же интернет, казавшийся еще сравнительно недавно диковинкой, никого уже не пугает, это наша реальность, где все обитают. В тех же соцсетях многие пытаются сотворить нечто со своим интерфейсом, это тоже в определенном роде медиаарт. 

Если посмотрим, с каким трепетом и удивлением художники в прошлом относились к явлениям, которые для нас теперь стали уже будничными, мы поймем, как это – надеюсь, лучшую сторону, сможет изменить нас в будущем, – резюмировала Валерия Титова.

Лев Переулков в свою очередь уточнил, что он не художник, а нейродизайнер – за последние два месяца сгенировал нейросетями более полусотни обложек для журналов. А также признался, что случилось самое страшное для дискуссии: у них с Лерой очень близкие позиции по заявленной тематике, и ему мало что можно добавить к словам коллеги.

  Художник под псевдонимом Лев Переулков родился в Казани в 1997 году. С десяти лет начал самостоятельно изучать графические редакторы. В 2018 поступил на заочное отделение международной журналистики в КФУ.

Работы Льва периодически публикуют крупные российские и зарубежные медиа.

Фото: © Дмитрий Сивков

Казанец между тем отметил, что хоть многие и многие говорят сейчас про искусственный разум, но его пока не существует. Есть только нейросети. Но он может появиться в ближайшие 10-20 лет и тогда поменяет наше отношение ко многим вещам. В том числе скажется и на нашем отношении к базовым вещам в искусстве. По мнению нейродизайнера, так же, как интернет повлиял на то, как люди коммуницируем друг с другомп о всему миру, так и нейросети и искусственный разум, который за ним последует, поменяет наше отношение к эстетике, к роли автора, к тому, что такое, вообще, искусство.

Вот простой пример. Есть нейронная сеть Midjourney, которая генерирует довольно качественные картинки на любой запрос. И это математика. Мы вводим какие-то слова, и их превращают посредством математических операций в красивую картинку.

Значит ли это, что эстетика и наша культура – это просто математика? Ван Гога можно просчитать с математической точки зрения? Может, тогда все наше сознание – математика? Спорный вопрос.

Видавшие виды спикеры фестиваля признавались, что редко где встречали такой большой зрительский интерес к своим выступлениям, как в Казани.

  Фото: © Дмитрий Сивков 

Когда с картинками более-менее разобрались, ведущий придал рассуждениям новый вектор, и тот вывел уже действительно на некую дискуссию.

Дидар Оразов:

С визуальной составляющей все так или иначе понятно, а вот что с текстами? Просишь нейросеть создать какую-то инсталляцию, и она без проблем все это делает. И при чем очень замечательно, так что страшно становится, думаешь: «А зачем мы тут месяц сидели, что-то обсуждали, когда можно было так просто?..» С текстами же как-то все печально: фразы плоские, стишки банальные… Не так фундаментально. Почему?

Валерии Титова:

Во-первых, все зависит от количества обучений и данных, которыми обучены сетки. Нужно поминать, что нейросети развиваются не параллельно друг с другом. Их обучает человек. Одно время казалось, что все дизайнеры окажутся без работы. Но они не валяются на дороге, не стоят с протянутой рукой, значит чего-то не хватает.

  Так выглядят фестивальные кулуары в Национальной библиотеке РТ.

Фото: © Дмитрий Сивков 

И все сетки переживают разные этапы развития, где-то больше вложений, где-то меньше. Если посмотрим на музыкальные нейросети, они, как и текстовые, находятся в посредственном состоянии. Симфонию могут написать весьма посредственную. Пока. Если мы смотрим на работы нейрохудожников музейного уровня, мы понимаем, что это генерация не с нуля, не с одного запроса. Это большая работа. С текстом должно быть то же самое.

Во-вторых, возможно, у человечества не такой уж и высокий уровень визуальной культуры. Поэтому текст должен быть хорошим, чтобы мы поняли, что стишок получился дурацкий, а изображение вроде бы сразу нормальное. Может, у нас планка низковата? И у человека визуально, может быть, проще вызвать оценку «классно», чем с текстом. Потому нам и продают все через изображение, поскольку мы ведомы, как слепые котята, в плане визуального языка.

Интерес основателя биеннале

уличного искусства «Артмоссфера»

Сабины Чагиной и креативного директора

пространства «Суперметалл» Дмитрия Маркина

к происходящему на фестивале «НУР» был неподдельным. 

Фото: © Дмитрий Сивков 

Несколько иного мнения по этому вопросу придерживается Лев Переулков. Он предполагает, что все дело в том, что текстовая культура сама хуже организована. Возможно, сетки воспитываются на ужасных постах и комментариях в соцсетях, изобилующих не только канцеляризмами, но и стилистически сниженной лексикой.

Картиночные нейросети обучали больше на примерах хороших художников. Там отбор получше, это может влиять. В тексте увидеть отсутствие сознания гораздо легче: мы не видим рассуждений человек, более глубоких мыслей. В случае с картинкой можно сделать систему вообще без связи с нейросетями, которая генерирует абстрактные картины, и это будет красиво. Наше представление об эстетике текста менее связано с сознанием и рассуждением, с тем, как мы формулируем мысли.

Основатель и куратор фестиваля «НУР» Рашид Османов уверен, что Казань готова к появлению

хорошего масштабного креативного медиакультурного кластера, но пока эти идеи не находит серьезной поддержки. 

Фото: © Дмитрий Сивков 

Валерии Титова:

На счет абстрактных картин и отсутствия сознания. У меня был такой опыт прекрасный. Есть художники танца –  танцующие картины Пикассо и прочих мэтров. У них возникла идея, чтобы они станцевали абстракционистов и  сгенерированные картины. Танцоры на момент знакомства с картинами не знали, какая сгенерирована сетью, а какая создана человеком. Я для этого проекта сгенерировала большое количество картин, и то, что потом происходило, страшно раздирало мне мозги.

Танцоры очень часто – в 95 процентах, угадывали что именно сгенерировано – начинали двигаться и останавливались. Говорили, что не чувствуют мысли. Я не понимаю, как это происходило. У моих картин нет души! Такой вот новый душевный критерий, и я до сих пор не знаю, как с этим ужиться.

Кто не успел задать вопросы спикерам во время выступлений, всегда могли сделать это в личном общении вне сцены. 

Фото: © Дмитрий Сивков 

Конечно, это далеко не все содержание дискуссии, в которой, кстати, принимали активное участие и зрители и, если бы не тайминг, внесли бы еще больший вклад в процесс обсуждения. И если читатель, до этого момента не имеющий представления о нейросетях и их роли в современном искусстве, не составил минимального представления об этом, как автор, то, возможно, это натолкнет его на интерес к теме. Ликбез в этой сфере не помешает. Для собственного же комфорта. Искусственного разума, как мы уже поняли, пока не существует, но он появится в ближайшие 10-20 лет, вне зависимости, хотят этого обыватели или нет, процесс запущен. И это однозначно поменяет наше отношение ко многим вещам. Надо быть готовым. Хотя бы морально.

И казанцам – при том, всех возрастов, в этом плане повезло. У них есть уже традиционный фестиваль медиаискусства «НУР». К слову, это не только с переводится с татарского как луч, но и аббревиатура от  «новая уникальная реальность». Такое вот подсвечивание ближайшего будущего.

Шарики – так по версии продакшн-студии Sila Sveta

выглядят мысли в голове человека.

В роли черепной коробки – купол городского магистрата. 

Фото: © Дмитрий Сивков 

Мы предполагали, что медиаискусство будет интересно прежде всего молодежи, но потом увидели не только многих искусствоведов, людей искусства, но и возрастную аудиторию на наших мероприятиях. Оказалось, многим взрослым и даже пожилым людям это тоже интересно и даже где-то более понятно, чем молодежи.

В нас, видимо, жив некий предрассудок, что все светящаяся, современно-технологичное –  это все про молодежь. Но люди других поколений считывают очень авангардные вещи, которые даже молодым ребятам, бывает, не заходят, – рассказал «КВ» о своем открытии Дидар Оразов.

И раз так, будет интересна новость о том, что фестиваль «НУР» планируется сделать круглогодичным, так что его событий не придется ждать целый год. Об этом на дискуссии «Особенности развития креативных индустрий в России», собравшей весь цвет российского креативной индустрии, поведал основатель и куратор фестиваля «НУР» Рашид Османов.

  Предложение организовать в Казани масштабное креативное медиакультурное пространство зал встретил аплодисментами.

Фото: © Дмитрий Сивков

Правда, секреты раскрывать он не стал. Зато поделился мечтой создать в Казани крупное креативное пространства на пример московских или питерских. А может, и не на пример. Возможно, планы у местных креативщиков куда более грандиозные. Но либо опасаются сглазить, либо лукавят, позиционируя себя продавцами мороженого с картонной коробкой из пригородной электрички на фоне гламурной кафе-стекляшки «Баскин Роббинс».

В любом случае пожелаем им удачи. Правда, для этого необходимо, чтобы их идеи к общей выгоде стали так же близки и понятны власти и бизнесу. Чего не наблюдается. Опять же, пока.