Зуля Камалова: «Не могу надолго прилетать из Австралии, потому что устроилась на работу»

Последний раз Зуля Камалова выступала в  Казани с  сольным концертом в  декабре 2019 года в  Камаловском театре. С  тех пор главная татарская певица Австралии, а  может, и  мира, не  была на  родине, поскольку на  Зеленом континенте вводили очень жесткие ограничения по  коронавирусу. И  вот наконец 23  сентября артистка даст концерт в  столице Татарстана. «БИЗНЕС Online» пообщался с  Камаловой, приехавшей на  три недели к  родителям в  Сарапул, об  отношении к  россиянам в  Австралии на  фоне нынешних глобальных событий, последних открытиях из  мира татарской музыки и  будущей пенсии.

Зуля Камалова: «Я  теперь не  просто музыкант. Устроилась на  работу в  начале года и  меня отпустили буквально ненадолго» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Зуля,  как вы  сейчас добирались из  Австралии в  Россию? По  нынешним  временам это кажется настоящей авантюрой.  

—  Это был довольно обычный маршрут через Арабские Эмираты. Авиалинии Emirates, Qatar Airways, Etihad у  нас по-прежнему без проблем и  часто летают в  Россию через Дубай, Абу-Даби.  Единственное, что билеты стали очень дорогими. К  примеру, раньше мы  перемещались китайскими авиалиниями, но  они перестали летать еще во  время коронавируса и  не  летают до  сих  пор. Плюс, Австралия из-за пандемии в  этом закрытом состоянии  находилась очень долго, многие соскучились, естественно, по  своим родственникам и  путешествиям, поэтому открывшиеся границы создали ажиотаж на  перелеты, и  авиакомпании подняли цены на  билеты еще выше. Я  даже видела билет за  8 тысяч австралийских долларов ( примерно 323  тыс. рублей   — прим. ред. ), но  это, наверное, бизнес-класс.

—  Если не  секрет, вам во  сколько обошлась поездка на  родину? 

—  Не  секрет. Это можно даже посмотреть на  сайтах самих авиакомпаний. Когда я  начала смотреть билеты в  конце июля, можно было купить за  2,5 тысячи [австралийских долларов] туда и  обратно на  одного человека, но  ближе к  дате вылета стоимость поднялась к  3 тысячам. Это довольно дорого. А  если срочно надо  вылететь, то  придется заплатить еще больше. В  общем, в  рублях получилось где-то 120 тысяч.

—  Вы  прилетели из  Австралии со  своими музыкантами?

—  Нет, одна. Основная цель этой  поездки  — навестить родителей, которые живут в  Сарапуле, я  их  не  видела почти три года. Последний раз  была в  России в  декабре 2019 года и  удачно, что до  коронавируса успела провести здесь почти шесть недель. Это было необычно и  я  очень рада, что у  меня случился такой визит именно перед тем, как начались пандемия и  локдауны.  

—  Сейчас надолго в  Россию?

—  Всего на  три недели. Улечу сразу после концерта в  Казани. К  сожалению, я  теперь не  могу надолго прилетать из  Австралии, потому что устроилась на  работу. Я  теперь не  просто музыкант. Устроилась на  работу в  начале года и  меня отпустили буквально ненадолго.

—  Давно с  вами такого не  было:  трудовая книжка, четкий график работы?  

—  Очень давно, наверное, еще с  1990-х, когда я  работала переводчиком в  одной компании. Потом я  решила посвятить себя творчеству, и  с  тех пор у  меня был очень гибкий график.  ( Смеется ). Поэтому на  склоне лет мне было трудно привыкать к  чему-то постоянному. Хотя у  нас сейчас тоже гибкий график в  плане того, что мы  не  находимся в  офисе с  девяти утра до  пяти вечера и  часто работаем дома. Тем более я  руководитель, мне важно держать руку на  пульсе, нельзя расслабиться.

«Знаете  ли вы, что город Мельбурн  — абсолютный чемпион по  локдаунам? В  общей сложности у  нас было шесть локдаунов за  эти два года, и  некоторые из  них длились очень долго» Фото: © Michael Currie / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

—  Чем вы  занимаетесь и  почему решили разнообразить свой образ жизни?

—  Понятно, что очень много всего странного происходило в  последнее время. Я  училась в  магистратуре и  получила степень магистра творческих индустрий. Заканчивала вуз, естественно, в  условиях пандемии и  это все было сложно, пришлось перейти на  удаленку и  т.  д.

Просто с  возрастом решила, что, наверное, нужна какая-то стабильность. Ну  и  захотелось закруглить свой практический опыт художника, ведь чем ты  старше, тем сложнее гастролировать и  прочее. Поэтому я  подумала, что, возможно, какие-то другие двери для меня откроются.

И  потом, знаете  ли вы, что город Мельбурн  — абсолютный чемпион по  локдаунам? В  общей сложности у  нас было шесть локдаунов за  эти два года, и  некоторые из  них длились очень долго. Это было очень странное время, непонятно было, что делать с  жизнью. Особенно, когда ты  только что закончил учебное заведение, получил ученую степень. Я  пыталась что-то делать,  были какие-то проекты, но  трудно было понять, куда все движется… Хотя и  сейчас, наверное, не  так уж  и  понятно. Даже поступила в  другое учебное заведение, хотела защищать докторскую, но  потом передумала. Решила, что это не  совсем для меня, хотя исследовательская работа мне нравится. 

У  нас, кстати, некоторые артисты так делают. Они пишут докторскую, что, конечно, интересно, но  потом с  этим званием тоже не  всегда понятно, что делать. Эта ученая степень  — доктор философии, PhD  —  эквивалент российского доктора наук, но  в  гуманитарных дисциплинах. Так что я  решила, что все-таки хочу себя попробовать в  более практичном ключе.

И, когда пандемия и  локдауны закончились,  стала искать работу. Меня взяли руководить организацией, которая называется The Boîte от    французского слова «коробочка». Она занимается продвижением  всякой мультикультурной музыки. Это мне подходит по  профилю. Мы  помогаем в  Австралии артистам, которые представляют разные культуры, а  не  только англо-саксонскую. Все-таки у  нас много иранцев, индусов, турков и  представителей многих других культур. И  вообще, среди них много хороших музыкантов.

—  Татарская культура там как-то выделяется?

—  В  Мельбурне все-таки татар не  так много, сильная диаспора у  нас в  Аделаиде.

«У нас не было такого, чтобы мне пытались задавать вопрос: «Как вы относитесь к россиянам?» Не замечала ничего такого» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Учитывая нынешнюю повестку, не  отговаривали  вас лететь в  Россию?

—  Нет, не  отговаривали. Было понятно, что ехать надо, потому что, во-первых, родители у  меня очень пожилые, а  папа вообще болел дважды коронавирусом, у  него было два  инсульт. Чудом выжил. Поэтому для меня не  было никаких сомнений, что надо  навестить их  при первой  же возможности.  Просто я  начала работать только в  феврале, поэтому не  могла сразу все бросить. Конечно, какие-то страхи были, но  в  тоже время было ясно, что ничего страшного, скорее всего, не  произойдет. Кстати, в  Австралии вообще много русскоязычных эмигрантов, я  подписана на  всякие группы в  соцсетях и, судя по  ним, люди спокойно перемещаются между странами.  

—  Вам, как человеку, родившемуся в  России, задавали вопросы, что происходит вокруг Украины, на  чьей вы  стороне? Или Австралия далеко и  несколько обособлена от  этого всего? 

—  Действительно, Австралия достаточно обособлена и  изолирована. Разумеется, все были обеспокоены происходящим, особенно в  самом начале, но  потом… Люди  же ко  всему привыкают, поэтому у  нас не  было такого, чтобы мне пытались задавать вопрос: «Как вы  относитесь к  россиянам?»  Не  замечала ничего такого.  Хотя, может быть, где-то  и  было. Я  знаю, что во  время пандемии, например, могли плохо относиться к  китайцам. Но  это отдельные случаи расизма, которые не  приветствуются. Это могло иди только от  каких-то недалеких людей.

—  Но  в  Европе много говорят об  «отмене России», на  Зеленом континенте не  так?

—  Нет, конечно, хотя, я  думаю, Австралия заодно с  западным миром. Но  у  нас не  до  такой степени все раздуто, все это менее заметно, может быть, потому что Австралия не  так сильно зависит от  Европы. Зато у  нас очень сильная связь с  британской короной, все страшно заняты событиями в  связи с  почившей королевой, даже объявили день траура. Не  всем это, правда, нравится, многие хотят, чтобы Австралия стала республикой.

—  Давайте тогда поговорим про ваш концерт, который пройдет в  эту пятницу в  Казани в  Нацбиблиотеке. Получается, что вы  решили приехать, чтобы навестить родителей в  Сарапуле, но  заодно решили  выступить в  столице Татарстана с  друзьями-музыкантами?

—  До  пандемии я  приезжала достаточно часто  — минимум раз или даже два в  год, поэтому не  приезжать три года  — для меня огромный срок.  Кроме того, у  меня здесь очень хорошие связи и  с  поклонниками, и  с  музыкантами, много друзей. Для всех этот период был очень тяжелым: утрата связей с  людьми и  близкими. Особенно, наверное, было тяжело нам в  Австралии, сидевшим в  домах месяцами. В  общей сложности мы  были закрыты 262  дня. Сейчас это кажется каким-то сном.

Хотя сейчас, спустя время, уже не  скажу, что мы  так сильно страдали. Были какие-то дотации , потом у  меня хорошая семья, условия были нормальные, мы  общались в  интернете, гулять было можно. Но  в  то  же время за  этот период что-то изменилось, ушло. У  нас многие говорят об  этом. Мы  не  могли встречаться, не  могли планировать свое будущее, был, страх, что все умрем, особенно в  самом начале. Поэтому для меня немаловажно восстанавливать связи, хочется увидеть своих друзей музыкантов  и  сыграть с  ними. Я  просто знаю, что в  Татарстане есть люди, которые ценят то, что я  делаю. И  мне важно спеть для них.

—  С  чем вы  выступите в  Казани, с  какой программой?

—  Мы  сыграем песни из  последнего альбома «Алтын көн ярату». Вы, наверное, знаете, что он  написан на  стихи Йолдыз Миннулиной. Нам очень понравилось работать друг с  другом, нам нравится, как все получилось, и  мы  хотим сыграть все песни из  альбома. Плюс исполним старые композиции,  включая те, которые люди попросили в  комментариях в  соцсетях.

Вообще, мы  пару раз эту программу уже играли в  Казани. Один раз в  2019 году на  Tat Cult Fest, затем в  том  же году в  Камаловском театре на  большом сольном концерте. Тогда еще приезжал продюсер пластинки, голландец из  Греции Михиль Холландерс, который играл на  басу. В  том  же составе мы  хотим снова собраться, потому что это очень хорошая программа, мы  ее  любим, и  нам не  хватило ее  сыграть только один раз.

—  Холландерс приедет в  Казань?

—  Нет, мы  возьмем местного басиста, но  приедет Марат Татурас из  Уфы, который играет на  клавишах, Геннадий Лаврентьев из  Москвы, он  со  мной часто играет. Гена играет на  гитаре и  скрипке. И  будет еще местный барабанщик Андрей Казанцев, с  которым мы  в  прошлый раз работали.

К  сожалению, у  нас нет времени придумывать новую программу в  этот раз, я  сама приеду в  Казань буквально за  два дня до  концерта. Поэтому мы  надеемся, что вспомним предыдущий материал, несмотря на  то, что прошло три года. Разумеется, хотела  бы приготовить какие-то новые песни, но  элементарно нет времени. Но  я  часто работаю с  местными музыкантами, люди хорошо готовятся, поэтому мы  все успеваем.

«Мы пару раз эту программу уже играли в  Казани. Один раз в  2019 году на  Tat Cult Fest, затем в  том  же году в  Камаловском театре на  большом сольном концерте» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Все-таки за  эти три года связь с  татарским миром чуть-чуть пошатнулась?

—   Не  могу сказать, что пошатнулась, но  понятно,  чем меньше проектов и  поездок, тем тоньше становится эта связь.

—  Кстати, недавно в  Казани  проходил съезд Всемирного конгресса татар, вас не  звали? 

—  Нет, не  звали. Думаю, сейчас все очень сложно, поэтому я  разве что онлайн смогла  бы принять участие. Но  это не  стоит у  меня во  главе повестки. У  меня был проект, который из-за всего происходящего застопорился. Я  писала альбом «Әти җыры» на  стихи моего папы, и  мы  успели выпустить в  феврале на  его день рождения одну песню  «Уразай»  — это название деревни, где он  родился. В  планах было выпускать в  месяц по  песне в  течении всего года. Музыканты, которых я  пригласила для работы над этим релизом, живут по  всему миру, включая Германию, Канаду. Но  после всего произошедшего это потеряло смысл. Я  и  многие впали в  шок. Меня спасла работа, я  погрузилась в  нее, мне многому надо было научиться. Проект сейчас задерживается, но  мы  потихонечку продолжаем над ним работать он  ждет своего часа. Думаю, мы  все сделаем.

—  Происходящее как-то вас изменило? Вы  говорите, что даже остановили работу над альбомом. Может быть, что-то пересмотрели в  своем творчестве?

—  На  этот вопрос не  могу ответить. Потому что я, как уже сказала, погрузилась в  работу. Она очень ответственная, это мне помогло. Мне нравится, что случилась смена фокуса, хотя, конечно, недостает своей творческой работы. Разумеется, совсем я  ее  не  прекратила, у  меня есть группа в  Австралии, мы  иногда играем.  Очень надеюсь, что какой-то выход из  ситуации будет найден. Но  не  знаю, видимо, придется пока подождать.

—  А  почему все-таки прервалась работа над  «Әти җыры», как вы  себе это объясняли?

—  Для меня самой на  тот момент это потеряло смысл. Что за  песни? Зачем? О  чем это  все? Поэтому на  тот момент не  имело смысла выпускать какие-то композиции. Но  я  понимаю, что музыка, связь и  сотрудничество с  людьми все равно нужны, и  тут дело, наверное, во  мне. Мне нужно найти новый толчок.

В  принципе, думаю, коллеги готовы продолжать эту работу, но  я  настолько отвлеклась на  свою новую другую трудовую деятельность, что не  оставила себе места и  времени для творчества. Надеюсь, поездка на  родину меня немного встряхнет. Увидевшись с  друзьями и  поклонниками, может быть, я  все  же вдохновлюсь.

«Я  настолько отвлеклась на  свою новую другую трудовую деятельность, что не  оставила себе места и  времени для творчества. Надеюсь, поездка на  родину меня немного встряхнет» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Удается  ли следить вообще за  новой татарской музыкой? В  последнее время ее  появляется немало.

—  Не  могу сказать, что я  так тщательно слежу, хотя в  социальных сетях, естественно, вижу, что происходит, всегда смотрю, что там Yummy Music делают, какую музыку выкладывают. У  ребят все время имеется какая-то активность. Я  радуюсь, что они продолжают свою деятельность, находят новых талантливых людей и  поддерживают новых музыкантов.

—  Кто-то из  этих артистов вас «зацепил»?

—  Знаете, кто понравился? Это, конечно, не  совсем обычно для нас  — электронный дуэт, который раньше назывался «Крапива», а  теперь называется Urtic. Мне нравится, как они используют ретро мотивы в  своей электронной музыке. Я  даже хочу с  ними посотрудничать. Собиралась, даже думала, что на  фестиваль Nur с  ними выступлю, но  я  решила приехать уже к  его концу. Тем не  менее, надеюсь, что у  нас с  ними что-то получится.

—  А  про фестиваль «Yзгәреш җиле» вы  слышали?

—  Конечно, слышала. Я  с  первого концерта, по-моему,  посмотрела какие-то фрагменты. Там  же ребята из  Yummy Music тоже выступали: Ильгиз Шайхразиев, Зарина Вильданова. Впечатления?  Все было сделано качественно, добротно. Не  могу сказать, чтобы было что-то такое, что зацепило. Я  все-таки альтернативный артист, люблю группу Juna, например.

«У  меня мама недавно спрашивала, какой пенсионный возраст в  Австралии. У  нас он  67  лет. Так что мне еще до  пенсии очень далеко» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Можно спросить вас про возраст? Очень удивилась, обнаружив, что вам исполнилось 53, казалось, что Зуля Камалова всегда молода и  прекрасна.

—  Мне кажется, 50 лет уже давно не  считается возрастом. Во  всяком случае я  не  ощущаю себя старой. ( Смеется ). Может быть, потому что я  не  собираюсь останавливаться и  это видно.  Кстати, у  меня мама недавно спрашивала, какой пенсионный возраст в  Австралии. У  нас он  67  лет. Так что мне еще до  пенсии очень далеко. И  вообще, можно даже сказать, что почти полжизни еще впереди.

—  Наверное, в  Австралии действительно люди не  так обращают внимание на  возраст, как в  России. 

—  Обращают, конечно. Эйджизм имеет место быть.  Но  вообще считается, что человек настолько стар, насколько он  себя чувствует. У  меня, конечно, была богатая, полная событий жизнь, и  хотя я  бы с  удовольствием продолжала заниматься творчеством, но  с  возрастом уже не  хочется метаться, и  амбиций поубавилось. Это, наверное, в  порядке вещей.  Кстати, у  нас многие артисты считают, что нельзя часто летать на  самолете, потому что это вредно для здоровья и  плохо для окружающей среды, все-таки выделение углекислого газа.  В  России, наверное, смешно такое слышать.