Вот такая мерехлюндия

Опубликовано: 17.06.2019 15:00

Режиссёр Сергей Женовач – один из немногих, кто даже цели такой не ставит, но при этом ему удаётся быть вровень и с Чеховым, и с другими русскими классиками. Их узнавание, совпадение происходит на каком-то ином уровне, ведь в определённом смысле Сергей Женовач и сам уже классик. И спасибо театру им. В.Качалова за приглашение выдающегося режиссёра, год назад возглавившего МХТ им. А.Чехова, и его учеников из театра «Студия театрального искусства» на фестиваль с не самым удачным названием «Европа – Россия – Азия». Ну да не в названии дело, а в том, что из трёх спектаклей, которые «женовачи» привезли в Казань, два – это Чехов: «Три сестры» и «Записные книжки». Поистине роскошный подарок для казанской публики, почти забывшей, как это имя даже выглядит на театральной афише.

«Три сестры», кто помнит, начинаются именинами Ирины, и сразу за театральным гардеробом зрителей ждали накрытые столы, на столах – пироги с яблоками, три сорта домашнего варенья, самовар. Наливай и угощайся! Не бог весть какой интерактив, но зрителям нравится. Даже если не все понимают, при чём тут Чехов, мысль о театральном буфете как минимум до антракта выветривается сама собой.

Ну а дальше – всё по Чехову: сёстры рвутся в Москву, брат Андрей женится, Наташа ему изменяет, остальные философствуют, уходят в запой, стреляются на дуэли и т. д. Всё идёт своим чередом, и финал, в общем-то, известен. Но почему-то хочется слушать и слушать этих странных, нервных, в чём-то наивных, в чём-то самоотверженных людей, понимающих про себя и эту жизнь гораздо больше, чем им самим этого хотелось бы. И не просто слушать, но, как и они, верить и ждать чуда.

Но самое гениальное в спектакле – это берёзовая роща. По словам художника Александра Боровского, неизменного соавтора спектаклей Сергея Женовача, он увидел её во сне и сразу же отказался от прежнего сценографического решения, к тому времени уже утверждённого режиссёром. Эта роща – единственное, что отбрасывает свет на жизнь чеховских героев. Только здесь они могут пошептаться, выплакаться, отдышаться, одним словом. Когда же последние иллюзии рухнут и военные покинут город, роща тоже куда-то уплывёт, а зарёванные, враз постаревшие три сестры, одетые в чёрные платья, останутся сидеть на чемоданах в опустевшем доме, подобно забытому Фирсу из другой, ещё не написанной пьесы.

Вот такая мерехлюндия, сказал бы Антон Палыч.

О ЧЕХОВЕ И ДЕФИЦИТЕ ИДЕЙ

На пресс-конференции, посвящённой началу гастролей СТИ в Казани, Сергей Женовач рискнул перефразировать известное выражение и сказал:

– Чехов – наше всё. Неслучайно сегодня это самый популярный писатель в мире. Чехова надо перечитывать, объясняться ему в любви, потому что в разном возрасте он открывается по-разному. Да, Чехов глубоко пессимистичен, но, переживая чужую боль, мы становимся лучше, добрее. Театр не должен скакать по вершкам. Мы немного забыли культуру драматического искусства и часто относимся к нему как к досугу, весёлому времяпрепровождению. А это то же самое, что слушать музыку, смотреть картины великих художников.

Чехов – наше всё. Неслучайно сегодня это самый популярный писатель в мире. Чехова надо перечитывать, объясняться ему в любви, потому что в разном возрасте он открывается по-разному.

Сегодня многие пишут пьесы, в том числе люди одарённые, но всё это не имеет отношения к театру. Потому что нет новых драматургических идей. Тот же Чехов – это отдельная театральная система. Как и Шекспир, Пушкин, Брехт. В каждом случае это целое театральное мировоззрение. А сегодня есть просто тексты, которые по-своему могут быть интересными, но очень быстро забываются. В то же время сегодня очень сильная проза. Например, недавно умер Владимир Шаров, гениальный русский писатель, которого страна, можно сказать, не заметила.

О ПЕДАГОГИКЕ

– Не буду лукавить, педагогика для меня – это отдушина. Может, ребята чего-то и не умеют, но ты веришь в них, и они отвечают тебе той же верой. Иногда меня критикуют за эту атмосферу взаимного восхищения, но я по-прежнему считаю, что это правильно. По-моему, самое главное в педагогике – заложить в человеке зёрнышки идеализма, а не пугать его всеми теми трудностями, с которыми он неизбежно столкнётся в профессиональной работе. От того, насколько хватит этого идеализма, во многом зависит, как долго сохранится его интерес к профессии, несмотря на удары судьбы и обстоятельства. Мы воспитываем ребят в любви, чтобы они не забывали, зачем приходят в эту трудную и очень зависимую профессию.

ЧТО ПРОИСХОДИТ В МХТ

– Для меня это был первый год (на посту художественного руководителя. – Ред. ). Мы выпустили пять спектаклей, четыре из которых были затеяны ещё до моего прихода. В середине мая состоялась наша с Александром Боровским премьера – «Бег» по Михаилу Булгакову.

Трудность в том, что труппа большая – 130 человек плюс 70 приглашённых звёзд из других театров, хотя я считаю, что мхатовские актёры ничуть не хуже. Просто судьба к ним по-разному поворачивается. И мы приняли решение: в спектаклях МХТ должны играть только мхатовские актёры, и стараемся держаться этой линии. Труппа приняла это на ура, и я думаю, что этот год мы прожили «в плюс».