​«Шомбай-fest». День седьмой: когда приходит понедельник

В Казани завершился IV Международный фестиваль театров кукол «Шомбай-fest». Культурный обозреватель «Казанского репортёра» попытался осмыслить произошедшее и подвести первые итоги.

Ну вот, все последние слова членами жюри сказаны, спектакль-праздник хозяев фестиваля «Shurale: Новая фантазия», в котором соединились драма, балет и кукольное искусство сыгран, дипломы розданы и даже уже отшумел прощальный фуршет. Участники фестиваля из Москвы и Тольятти, Ханты-Мансийска и Перми, Белгорода и Гродно, Нижнего Тагила и Набережных Челнов, Ульяновска и Новосибирска, Рязани и Саратова разъезжаются по домам, оставив казанцам тёплые воспоминания о себе.

Вообще-то, французское слово festival корнями уходит в латинское festivus – праздничный. На фестивалях и оценки не выносятся, и соперничества не наблюдается, и на лучший-худший не делятся. Это весёлый, забавный парад профессиональных достижений, сбор друзей, которым есть чем похвастаться друг перед другом: смотри, а я вот что могу. А когда появляется жюри, которое выносит своё решение и выбирает лучших, распределяя места и награды, – это уже конкурс. Собственно, латинское слово concursus и переводится как столкновение. И в этом столкновении начинаются разборки – кто рангом выше, кто рангом ниже, кому респект и уважуха, а кто разиня, беспелюха.

Бывает, правда, и так, что на празднике жизни, именуемом фестиваль, вдруг формируется конкурсная программа, придирчиво оцениваемая судьями, дающими клятву – ничего личного. Собственно, старофранцузское juree так и переводится – присяга. «Шомбай-fest» из этого ряда. Как, впрочем, и Dance Open, и British Urban Film Festival, и ABU Radio Song Festival, и сотни других фестивалей искусства…

Но стоит ли идти по этому пути? Быть может, оставить фестиваль – фестивалем, наполнив его неформальным общением, обменом опытом и дружескими «капустниками»? Не знаю, не мне принимать окончательное решение, но, как мне кажется, нечто разумное в этом есть.

Родившись осенью 2013 года, нынче «Шомбай-fest» едва не закончил своё существование: события на политической арене поставили под вопрос целесообразность проведения Международного фестиваля театров кукол. Во-первых, очень большие сомнения вызывал статус – где взять участников из других стран? Это в прежние годы в гости к нам были кукольники Франции, Турции, Италии, Туркменистана, Казахстана, Беларуси, Азербайджана, Таджикистана… Нынче из иностранцев один Гродненский областной театр кукол, представляющий Республику Беларусь. А во-вторых, задумались о том, хорошо ли петь и веселиться, когда творятся страшные дела, – до кукольных игр ли? Хорошо, что разум восторжествовал.

Надо отметить, что работа фестиваля была организована таким образом, что каждый день на двух сценах, Большой и Малой, театра «Экият» шло по спектаклю, каждый из которых показывался дважды, а по вечерам постановки для юных зрителей и их родителей шли прямо на открытом воздухе в удивительном месте рядом с театром – в парке «Цветочный фестиваль». Формат проведения этого массового празднества развивается. И это правильно, поскольку отсутствие движения – это смерть. Но движение должно быть не абы каким, а поступательным, прогрессивным.

Нынче в программе были и детские спектакли, и спектакли для взрослых, и уличные представления. Казанцы следили за историями, разыгрываемыми и перчаточными куклами, и куклами-марионетками, и планшетными куклами, и ростовыми…

– Конечно же, театры всякие нужны, театры всякие важны, – размышляла театровед и критик Ольга Глазунова. – И театр кукол настолько разнообразен, бесконечно возникают новые системы театральных кукол, новые пространства рождаются в театрах кукол. Но не надо забывать, что на вывеске значится: театр кукол. А это значит, что в приоритете у нас должна оставаться кукла.

Компетентное жюри, которое возглавила Ольга Глазунова, состояло ещё из четырёх человек – театрального критика, эксперта и члена жюри ряда фестивалей, среди которых и престижнейшая «Золотая Маска», Владимира Спешкова, театрального критика и члена экспертного совета «Золотая Маска» Олеси Кренской, театрального критика и члена экспертного совета «Золотая Маска» Анны Казариной и критика, эксперта и члена ряда жюри международных и всероссийских фестивалей Нияза Игламова. Казалось бы, в их выборе лучших из лучших сомневаться не приходится.

– Но мы же все разные, – пожимала плечами Ольга Глазунова. – И мнения у нас разные. Мы много спорили, обсуждали, выслушивали аргументы каждого, голосовали… Очень трудно принять решение, которое всем бы показалось справедливым.

Номинаций у жюри было несколько.

Спецдиплом за роль Лукерьи в спектакле «Кроткая» Набережночелнинского государственного театра кукол получила Татьяна Салихова. В этом же спектакле была отмечена и работа Дениса Токарева как лучшая работа художника.

– В нашем деле – в театре кукол – независимо от того, какие масштабы куклы, какие размеры, очень важны все мелочи, все детали: и в том, как кукла сделана, и её фактура, и её отделанность, отточенность. Иногда нужно показать, что кукла как бы случайно возникла, например, из бумаги, но даже в этой якобы случайности должна быть хорошо продуманная художественная идея, – уточняла Ольга Глазунова.

«Королева красоты из Линейна» Новосибирского областного театра кукол увезла дипломы за первую постановку пьесы Мартина Макдонаха на сцене театра кукол, вручённый режиссёру Эльмире Куриленко, и за лучшее музыкальное оформление, доставшийся режиссёру, артисту-кукловоду и композитору Олегу Бабичу.

За оригинальное воплощение современной пьесы для детей «Хочу быть волком» награду получил Нижнетагильский театр кукол.

Жюри отметило роль Разбойницы в спектакле Ханты-Мансийского театра кукол «Снежная королева. История Герды», сыгранную Ольгой Сидоренко, как лучшую эпизодическую роль. Лучшей актёрской работой стала работа Андрея Нечаева в спектакле Государственного академического Центрального театра кукол имени Сергея Владимировича Образцова «Снеговик», а лучшим актёрским ансамблем – работа Дмитрия Ковди, Романа Сопко и Антона Черепанова в спектакле «Клочки по закоулочкам» Саратовского театра кукол «Теремок».

Борис Константинов со спектаклем «Пегий пёс, бегущий краем моря» получил диплом за лучшую режиссёрскую работу. Неоднократный лауреат российской национальной театральной премии «Золотая маска» и высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит», он даже на IV Международном фестивале театров кукол «Шомбай-fest» сумел заявить о себе как об очень разном, многогранном и многоуровневом художнике. Если в спектакле «Снеговик», поставленном им как моноспектакль, Борис Константинов показал себя как специалист по ювелирной, филигранной работе, завораживающей своей сказочной миниатюрностью, то его «Пегий пёс, бегущий краем моря» воссоздал в сценическом пространстве необъятные просторы Земли и Воды, выходящие за условные рамки четвёртой стены и поглощающие зрителя без остатка, вводя его в медитативный транс, из которого потом, к слову, невозможно выбраться без сильной головной боли. Возможно, такая гипнотическая способность Бориса Константинова и была сочтена жюри особым режиссёрским талантом.

Но что совсем осталось не понятным для собравшихся в Большом зале Татарского государственного театра кукол «Экият» на церемонию закрытия IV Международного фестиваля театров кукол «Шомбай-fest», так это назначение в лучшие спектакли пасквиля на историю нашего государства, где деревянные болвашки, изображавшие русский народ, служили по сути лишь реквизитом для актёров, игравших «Повесть временных лет» в живом плане – это когда актёр играет персонажа без куклы.

– Александр Янушкевич для меня один самых интересных режиссёров последнего времени, – рассуждала Ольга Глазунова. – Что мне в нём интересно, хотя я не всегда принимаю его спектакли, это то, что он очень рассудочный. Хотя, может, я и не права, и внутри у него вулкан страстей кипит. Как правило, он берёт очень сложный драматургический материал. У него свой путь, но путь, всё-таки, режиссёра западного толка. Без всякого знака «минус». Это просто другая эстетика. У него рождаются очень странные миры. Это такой гротеск, где соединяются куклы, маски, предметы. Я бы никогда про него не сказала, что у него что-то бывает не осмысленно. Даже если я не понимаю что-то в его спектаклях, то это оттого, что мы разные люди, у нас разное отношение и к жизни, и к театру. Мир, который он предлагает, его эстетика мне всегда интересна, хотя порой и вызывает внутренний протест. И то, что театр взялся за такую историю, это – уму непостижимо! Тольяттинский театр не на самой передовой линии нашего искусства живёт, и вдруг – на тебе – «Повесть временных лет» да ещё в постановке Александра Янушкевича. У меня сложное отношение к этому спектаклю. Сложное по разным причинам. Хотя есть там очень сильные сцены, которые завораживают, но этот его взгляд на российскую историю… Он как художник имеет на это право. У него всегда-то в душе было неспокойно, а сейчас – такая чернота, такой мрак и такая безнадёжность, от которой мне становится не по себе. В этом спектакле у меня концы с концами не сходятся, даже чисто композиционно. Например, историю начинает рассказывать Нестор Летописец. Потом без всякого объяснения этот монах исчезает на сцене. И в окне появляется некто, я не поняла кто. А куда Нестор исчез? Есть и другие моменты, которые я не поняла, но хотела бы понять как зритель. Это явный гротеск. Своей жестокостью, своими прямыми аллюзиями, которые связывают историю с сегодняшним днём, он пальцем нам тычет как сторонний наблюдатель. Конечно, невероятно здорово придумана эта история в пространстве: абсолютно голая сцена, коробка-ящик, в которую всё запихнуто, и на этой площадке каждая фигура невероятно заметна. И когда люди-пешки заполняют всю сцену, и когда их сносят – это очень сильно действует на нас. Конечно, история кровавая. Какую бы историю какого бы государства ты не взял, она на редкость кровавая. Всё построено на казнях, отравлениях, предательских убийствах. Но ведь кроме крови ещё что-то было. Почему всё – только чёрно-красным, а в спектакле эти цвета осознанно доминируют. Янушкевич умеет воздействовать на зрителя, но когда меня всё время носом тычут, что мы все гады, сволочи, мне обидно становится: в любой истории надо уметь видеть не только кровавое месиво, а что-то ещё.

Долгая взволнованная и искренняя речь председателя жюри оставляла надежду, что этот беспощадный политический памфлет, направленный против русской государственности, будет оценён с учетом не только его плюсов, но и минусов. И вдруг на закрытии его объявляют лучшим спектаклем…

Между тем, как мне кажется, лучшим спектаклем в мире кукольного театра должен быть детский. Нет, не тот, чья аудитория ограничивается младшим возрастом, а по-настоящему детский. Ведь в душе каждого из нас живёт ребёнок. Взрослея, мы загоняем его в глубины своей сущности, не даём возможности проявиться, стесняемся его, напрочь отрицая древний призыв быть как дети – искренними, открытыми всему и не разучившимися смотреть на мир удивлёнными глазами первооткрывателей.

Спектакли вообще, а уж кукольные в особенности, надо смотреть не глазами, а сердцем, и оценивать не жёсткими критериями профессионалов, а чувствами, которые эти спектакли в нас пробуждают.

Таким произведением, доступным для понимания детям любых возрастов – от ясельного до пенсионного, на фестивале стал спектакль «Клочки по закоулочкам». Саратовцы сумели соединить в нём и яркую драматургию, и привлекательную сценографию, и мастерскую игру актёров, и нешаблонность режиссуры. Когда команда культурных обозревателей татарстанских средств массовой информации, в которую входили поэт и драматург Айрат Бик-Булатов, журналист информационного агентства «Татар-информ» Рузиля Мухаметова, независимый культурный обозреватель Анна Тарлецкая и я, объявили своё решение вручить диплом за лучший детский спектакль Саратовскому театру кукол «Теремок», то зал, состоящий из актёров, режиссёров и работников театров, приехавших на фестиваль, взорвался аплодисментами.

И это обнадёживало нас всех. Значит, не во всём верхи театрального мира искусств находят поддержку у народа. Значит, большинству, как и детям, не свойственны неприязнь, злоба, вражда, ненависть к кому-либо. Значит, они хотят, чтобы справедливость, как и в сказке «Клочки по закоулочкам» восторжествовала, оставив в душах зрителей свет и чистоту.

Мы простились с IV Международным фестивалем театров кукол «Шомбай-fest». Праздник завершён. Когда-то, между февральской и октябрьской революциями 1917 года, выходила газета с названием «Понедельник». В редакторской колонке издатель объяснял суть названия: в воскресенье мы гуляем на ярмарке, швыряемся деньгами и охотимся за удовольствием, но приходит понедельник и приносит с собой отрезвление, мы садимся за бухгалтерские книги, чтоб подсчитать убытки и прибыли, которые принёс нам праздник.

Всё-таки как интересно совпало: закрытие-то фестиваля пришлось на понедельник…

Зиновий Бельцев.