Импровизация на музейную тему

Возможно, это не повод для каких-то пышных торжеств, которые в любом случае смотрелись бы в этих стенах немного странно, но всё, что происходило здесь в «юбилейном» ноябре, хочется назвать высоким слогом – приношением. Приношением духу этого гостеприимного казанского дома, бывшего на своём веку и частью дворянской усадьбы, и густонаселённой советской коммуналкой.

Естественно, были и подарки, и приятные сюрпризы. Буквально на днях мемориальная коллекция дома-музея пополнилась двумя экспонатами. Оба связаны с именем отца писателя, бывшего председателя исполкома Казанского горсовета Павла Васильевича Аксёнова. Это – настольная лампа, которой он пользовался, и пишущая машинка «Москва», на которой в своё время печатались воспоминания Аксёнова-старшего о пребывании в сталинских лагерях. Впервые эти мемуары были опубликованы в 1990-х годах на страницах журнала «Казань». А передал музею мемориальные предметы его главный редактор Юрий Балашов во время презентации свежего номера журнала, которая по традиции проходила в Доме Аксёнова.

По словам Балашова, оба артефакта ранее хранились в казанской семье Сальтиных, с которой после возвращения из лагерей породнился Павел Васильевич Аксёнов. Надежда Андреевна Сальтина, известный журналист, многие годы сотрудничала с журналом «Казань». Предметы, связанные с историей семьи Аксёновых, передали в редакцию её дочери.

«У нас уже есть пишущая машинка Василия Павловича, а теперь вот и эта, принадлежавшая Павлу Васильевичу, займёт почётное место в нашей коллекции», – сказала, принимая дары по случаю десятилетия дома-музея, его бессменный директор Ирина Аксёнова.

«Десять лет – это, конечно, очень условно. По моим ощущениям, прошло гораздо больше времени, учитывая, что мы начинали практически с нуля и сколько всего вместили эти годы. И не только в системе координат этого конкретного дома», – призналась Ирина Александровна в начале нашей импровизированной беседы.

Первый вопрос, который почти всегда ей задают при знакомстве, – не родственница ли она Василия Аксёнова? А ответ «нет» многих не столько разочаровывает, сколько ещё больше интригует – случайны ли такие совпадения? Может, когда-то они и были просто однофамильцами, но сейчас, спустя десять лет жизни в ауре аксёновского творчества и судьбы, безусловно, их связывает гораздо больше, чем одна фамилия.

Разрабатывая концепцию Дома Аксёнова, мы прежде всего держали в уме слова самого Василия Павловича, который не раз признавался, что хотел бы видеть в Казани место, где можно выпить чашечку кофе, встретиться с единомышленниками и послушать джаз.

– Впервые вы оказались в этом доме в качестве архитектора, автора проекта его реставрации. Предполагали ли вы тогда, что задержитесь здесь так надол­го?

– Конечно, нет. Тем более что это не единственный мой реализованный проект литературно-мемориального музея. До этого были Каюм Насыри, Гаяз Исхаки, отчасти музей Боратынского… И принцип везде один – объём через содержание. Каждое здание – это портрет в том числе тех, кто здесь жил. И, занимаясь музеем Каюма Насыри, например, я точно так же увлеклась его творчеством, как и в случае с Аксёновым.

– То есть Аксёнова-писателя вы тоже открыли для себя через архитектуру?

– Я и раньше читала его книги, но не могу сказать, что он был моим кумиром. А по мере того как вникаешь в обстоятельства жизни, подо­плёку событий, меняется и отношение к творчеству, многое становится более понятным. К тому же, ранний и зрелый Аксёнов – это очень разные авторы.

– Но ведь с этим домом связано много интересного и помимо Аксёнова. Например, есть версия, что здесь жила Гала, Елена Дьяконова – муза Сальвадора Дали. Или это всё-таки легенда?

– Скорее всего, легенда. Но и эту версию мы не отбрасываем, потому что Гала действительно какое-то время жила в Казани, хотя попытки найти подтверждение этому в архивах пока не увенчались успехом. Зато доподлинно известно, что в этом доме до замужества жила Александра Андреевна Апехтина-Фукс, хозяйка известного в Казани литературного салона. И мы не исключаем, что эту «салонную» традицию она наследовала от родительского дома.

Разрабатывая концепцию Дома Аксёнова, мы прежде всего держали в уме слова самого Василия Павловича, который не раз признавался, что хотел бы видеть в Казани место, где можно выпить чашечку кофе, встретиться с единомышленниками и послушать джаз. И то, что его мечта воплотилась, на мой взгляд, это самое важное, что нам удалось. В то же время, зная особенности аксёновской натуры, а именно его любовь к импровизации, я понимаю, что это только начало. Впереди у нас не просто новые проекты, а следующий и тоже непростой этап по строительству того, что я называю живым музеем. Чтобы люди, приходя к нам, не просто заполняли какую-то паузу в своей жизни, но и ощущали некий импульс – творческий, интригующий, развивающий.

– Означает ли это, что мемориальная составляющая музея постепенно будет уходить на второй план?

– Нет, мемориальная часть никуда не уходит, потому что это суть музея. Но сегодня отношение к нему меняется, и просто набор экспонатов – это уже скучно. Должен быть стержень, а формат работы может меняться. Это как позвоночник. Он есть у всех, а характеры у людей разные.

– У вас уже сложились свои традиции, среди них – литературная среда, джазовый четверг, ежегодный «Аксёнов-фест»… Можете продолжить этот ряд?

– Сейчас мы запустили новый проект под названием «Воскресенье – детский день». К нам приходят разного возраста детишки и через приобщение к музыке, литературе, театру целенаправленно учатся говорить, думать, чувствовать… И это направление нам представляется очень перспективным. Потому что если говорить о будущем Дома Аксёнова, то прежде всего хотелось бы видеть здесь больше молодёжи.

Все мои пожелания музею – как живому существу. Безусловно, мне хочется, чтобы он развивался, в чём-то менялся, но самое важное – чтобы он сохранил свою живую, творческую сущность.