«Открытие магазинов «Березка» на пользу экономике России не пойдет»

«Фактически экономический спад, такой, чтобы его все почувствовали, «еще даже и  не  начинался»,  — констатирует обозреватель «БИЗНЕС Online» Александр Виноградов. В  текущих условиях он  ожидает «трехступенчатое падение экономики», при котором к  весне 2023-го возможны драматичные события, включая «массовое обеднение людей и  рост преступности». «Любопытно другое: кто, что и  почему будет делать в  такой ситуации?»  — задается вопросом наш автор, ведь возможности Центробанка не безграничны.

Кажется, дождь начинается!

—  Пятачок

Сибирь традиционно страдает от  лесных пожаров, СВО идет по  плану уже шестой месяц как, в  стране четвертую неделю фиксируется дефляция, а  школьники уже сейчас с  печалью ожидают начала нового учебного года Фото: 

Наступил август, традиционный «месяц катастроф» в  общем российском сознании  — при этом по  факту он  таковым является далеко не  всегда. Так, сейчас от  августа прошла неделя, но  ничего экстраординарного пока не  случилось: Сибирь традиционно страдает от  лесных пожаров, СВО идет по  плану уже шестой месяц как, в  стране четвертую неделю фиксируется дефляция, а  школьники уже сейчас с  печалью ожидают начала нового учебного года. Возможно, месяц действительно обойдется без острых событий  — но  я  не  исключаю, что они пойдут потом, особенно в  экономической сфере. Некоторые признаки этого можно видеть уже сейчас.

Сначала о  дефляции. Надо отметить, что интегральный показатель уровня инфляции является штукой во  многом искусственной, можно получать разные данные, манипулируя модельной потребительской корзиной и  весами товаров в  ней. Опять  же, инфляция разная для разного потребителя: обычно для небогатых людей рост цен на  продовольствие оборачивается изрядным ударом по  кошельку, чего могут не  заметить люди обеспеченные, у  которых продовольствие не  является значимой статьей расходов, в  отличие от  предметов роскоши или путешествий. Иными словами, она может быть разной для разных секторов и  разных слоев населения, и  это особенно верно для нынешней ситуации, с  ограничениями экспорта, импорта и  движения капитала, а  также с  коллапсом некоторых отраслей промышленности.

И  так оно и  есть сейчас: общая дефляция раскладывается на  сезонное снижение цен на  фрукты и  овощи на  фоне роста цен на  технологичную импортную продукцию почти в  полтора раза, как показало недавнее исследование Йельского университета. На  инфляцию также давят вниз изменившиеся потребительские предпочтения людей: потребительская паника и  массовые скупки всякого «про запас», от  предметов женской гигиены до  наличных долларов, наблюдались в  марте, сейчас  же граждане РФ  в  основном переключились в  сберегательное поведение. Важно то, что оно полностью рационально: выросшая в  феврале неопределенность будущего, которая будет сохраняться неизведанный период времени, никак не  способствует нормализации потребления. Собственно, свежие данные о  розничных продажах говорят именно об  этом: в  реальном выражении падение составило 9,6% против 10,1% в  мае, а  по  итогам II  квартала спад составил 9,8% относительно того  же периода прошлого года. При этом ситуация в  оптовой торговле, которая является предвестником ситуации в  торговле розничной, куда хуже: за  июнь оптовые продажи рухнули на  18,3% к  показателю прошлого года, который, напомню, был остро-ковидный, со  всеми его прелестями.

Точно можно сказать, что  открытие  магазинов «Березка» (метко  же я  предсказал это в  «Демифологизации будущего» еще 8 лет назад!) на  пользу экономике России не  пойдет Фото: ©  Папикьян, РИА «Новости»

О  сложившейся ситуации довольно подробно написал ЦБ  в  вышедшем в  первый день августа ежеквартальном «Докладе о  денежно-кредитной политике». За  нудным названием скрывается детальное описание сложившейся ситуации с  перспективами ее  развития. Не  обошлось, впрочем, без нынешнего российского некрояза, с  его «хлопками», «подтоплениями», «отрицательным ростом», «высвобождением рабочей силы» и  иными умильными сентенциями, призванными скрыть смысл описываемых явлений: к  ним добавились «адаптационное ожидание» вместо «стагнации» и  уже знакомая «структурная трансформация экономики» вместо «кризиса». ЦБ  пишет это прямым текстом: «производители ожидают уверенных сигналов с  потребительского рынка о  том, что можно расширять производство и  снижать издержки и  цены за  счет экономии на  эффекте масштаба. В  свою очередь потребители ожидают снижения цен и  масштабного распространения новых товаров, что позволило  бы им  сделать вывод об  их  ключевых характеристиках и  возможности применения в  своей жизнедеятельности. Результатом такого ожидания может оказаться длительное охлаждение потребительской активности, что, как следствие, приведет к  замедлению структурной перестройки  — бизнесу будет трудно выводить на  рынок новые продукты, развивать производство».

В  общем, почти как у  Владимира Ильича  — «верхи не  могут, низы не  хотят». Ситуация полируется столь  же закономерным сокращением инвестиционной активности: рост инвестиций на  6,5% в  квартальном выражении по  итогам I  квартала сменился спадом в  апреле–мае. Более того, постепенно начинает ухудшаться ситуация с  занятостью: формально безработица на  низах, с  миниатюрным ростом, но  общий спрос на  труд (число вакансий на  соответствующих сайтах) рухнул почти на  16% к  прошлому году. С  учетом того, что этот показатель можно рассматривать как предвестник ситуации с  безработицей, и  что в  России традиционно предпочитают сотрудников не  увольнять, а  сохранять в  штате, снижая при этом зарплату, можно предположить, что основной такт ухудшения положения на  рынке труда еще впереди. Кое-что, впрочем, видно уже сейчас, при этом «слабым звеном» традиционно оказались моногорода, особенно те, где расположены производства, хорошо вписанные в  мировой рынок и  по  импорту, и  по  экспорту; в  основном это предприятия из  секторов металлургии и  деревообработки.

Опять  же, ЦБ  пишет об  этой ситуации прямым текстом: «Сберегательное поведение населения может стать еще более выраженным в  случае ухудшения ситуации на  рынке труда. Компании могут начать переходить к  оптимизации той части персонала, к  которой уже применяются гибкие формы занятости (неполный рабочий день, вынужденные отпуска и  прочее). Домохозяйства в  этом случае будут формировать дополнительную подушку безопасности и  еще больше ограничивать расходы». И  лишь когда-то потом «восприятие ценовой динамики у  этих двух групп будет выравниваться», при этом происходить это будет неравномерно по  регионам и  отраслям.

Отдельно стоит отметить ситуацию с  продовольствием. И  весной, и  в  первой половине лета нам неоднократно сообщали, что плановый сбор зерна составит рекордные 130  млн  тонн; для сравнения, в  прошлом году было собрано 120  млн  тонн. Планам этим, судя по  всему, сбыться не  суждено: минсельхоз два дня назад отметил, что есть риск не  достичь этих показателей, равно как и  уровня экспорта в  50  млн  тонн зерна. Было также отмечено, что текущие объемы собранных зерновых культур заметно меньше чем те, что были год назад. Выводы тут делать пока рано, но  динамика отнюдь не  радует. С  другой стороны, этого следовало ожидать: экономика суть штука цельная, и  падение в  I  полугодии продаж комбайнов на  37% к  тому  же периоду прошлого года, обусловленное нехваткой иностранных комплектующих, не  могло не  обернуться и  снизившимися показателями производства зерна.

Фактически, экономический спад, такой, чтоб его все почувствовали, «еще даже и  не  начинался». Безусловно, уже есть цифры десятикратного падения производства легковых а/м, снижения выпуска продукции металлургов на  6,4%, есть -14% в  деревообработке, -5,1% в  одежде и  -7,7% в  химии  — но  это все частные истории, которые влияют лишь на  тех, кто работает в  этих отраслях и  на  их  доходы. Еще пока не  произошло влияния на  смежников, не  пошло заражения по  всей экономике  — но  мы  это наверняка увидим в  III квартале.  В  целом я  ожидаю трехступенчатого падения экономики. Первый уровень был в  июне–июле, и, как и  ожидалось, его мало кто заметил  — виден он  был лишь в  отдельных отраслях и  цифрах. Второй, более внятный для всех (в  первую очередь в  сфере занятости), я  ожидаю в  октябре–ноябре, а  третий, с  общим ухудшением социальной температуры, массовым обеднением людей и  ростом преступности  — где-то к  весне следующего года.

Любопытно другое: кто, что и  почему будет делать в  такой ситуации? Позиция и  мандат ЦБ    ясны и  логичны: не  допустить, чтоб в  стране сломалась денежная система, вне зависимости от  числа и  мощи экзогенных и  эндогенных шоков. Но  ЦБ  не  всемогущ. Что будут делать иные уважаемые институции, какой и  кому от  этого будет толк? Увы, вопросов больше, чем ответов, но  точно можно сказать, что открытие магазинов «Березка» (метко  же я  предсказал это в  « Демифологизации будущего » еще 8 лет назад!) на  пользу экономике России не  пойдет. Но  как канал для легального получения подсанкционного импорта (для иностранных дипломатов  же!)  — почему  бы и  нет? И  это еще один штрих в  эпическую картину корявой реинкарнации худших советских практик. Сюда, правда, не  вписывается вероятный очередной такт локдаунов и  иного санитарного террора  — но  и  мир не  стоит на  месте, а  движется вперед.

Август начался. Смотрим и  наслаждаемся. 

Amen.